На пороге вечности: «Вечные» как прощание с супергеройским идеалом

Автор: Иван Киляков

Новый фильм Marvel стремительно захватывает российский прокат после локдауна. Амбициозный проект «Вечные» – история о богах, посланных на землю охранять человечество, – по задумке создателей, должен стать для четвертой фазы вселенной комиксов тем же, чем были для первой «Мстители». О том, что вышло у оскароносной Хлои Чжао и почему перед нами большое кино – в нашей рецензии.

«Вечные» – для Marvel кино поразительно тонкое. Хлое Чжао удалось, кажется, невозможное: совместить уникальную режиссуру, признаки большого стиля и большого мастерства с канонами жанра блокбастеров, с супергероическими условностями и набором однотипных способностей. О последнем в фильме естественно шутят – слишком уж похож Икарус в исполнении Ричарда Мэддена (в роли, во многом затмившей Робба Старка) на Супермена. Но, вообще, шуток в фильме немного, а вот похожи на кого-то практически все герои. Фина, сыгранная Джоли, – это греческая Афина, Гильгамеш – персонаж понятных истоков, и даже менее очевидные прообразы все равно считываются или проговариваются. Интереснее всех в этом смысле Фастос, чьи суперспособности подозрительно сближают его с фиксиками. Только вот Дим Димыч, конечно, в «Вечных» порадикальнее. Древний Бог Аришем когда-то отправил команду сверхлюдей защищать Землю от девиантов, напоминающих одновременно «чужих» и не обросшего кожей злодея из «Восставшего из ада». Девианты стремятся уничтожить человечество, Вечные – его спасти. Их борьба длится много тысячелетий, но к XVI веку добро окончательно побеждает, и ничто уже не мешает ходу человеческой истории.


Правда, идет история не так, как Вечным хотелось бы, – люди и без девиантов находят способы убивать друг друга. Непрекращающиеся войны, раздоры, бесчеловечность прогресса и несправедливость капитализма: всё это проблемы, которые гораздо хуже космических тварей, и некоторые из Вечных хотят их решить. Но приказ Аришема однозначен – в жизнь людей не вмешиваться. Рассудительная предводительница отряда Аякс исполняет его в точности и не дает нарушать другим, но когда последний девиант умирает, вместе с ним уходит и все то, что связывало столь непохожих сверхлюдей. Они оказываются у разбитого корыта собственной победы и с громкими обвинениямив адрес друг друга разбредаются по Земле.

И вот уже XXI век. Аякс поселилась на ранчо, Серси и Спрайт – в Лондоне, Гильгамеш ухаживает за Финой на краю мира, а Кинго основал актерскую династию из одного артиста (он сам себе и дед, и прадед со времен зари кинематографа). Их больше ничего не связывает, и, кажется, ничего уже не сведет вместе. Но в Лондоне появляется девиант и атакует подруг, Серси и Спрайт, возвращающихся с вечеринки «Джона Сноу» (Кит Харрингтон играет Дэйна, парня Серси).


После схватки со старым противником и воссоединения со старым другом (на шум и драку прилетает Икарус, бывший муж Серси) Вечные понимают, что пришло время собраться вновь. Но сказать легче, чем сделать. Следующие два с половиной часа почти полностью посвящены попыткам команды объединиться и противостоять общему врагу, только вот сложность только в том, что найти врага не так-то просто. Мстители, боги Асгарда, вариации Локи, семья Черной Вдовы – все они боролись с явными, осязаемыми противниками. Прилетит Танос, и будет плохо, значит надо, чтобы не прилетал. Мир Marvel – вселенная, выстроенная рационально: добро в ней противопоставлено злу, а хорошие – плохим. Полутона допускаются, но ко второму, максимум, к третьему сиквелу уже исчезают совсем. При этом в фильме Чжао все построено на полутонах: положительные герои пассивны, негативные притягательны, даже девианты, в общем, не так плохи.

Кино Чжао не о борьбе с врагами, плохими или хорошими, опасными или не очень, межгалактическими (Танос) или подставными (Мандарин). Враг Вечных – мироустройство: жизнь несправедлива, чье-то начало всегда в чьем-то конце, а сделать с этим ничего нельзя. Вечные борются с тем, что их время уходит, что их Бог их предал. Весь фильм – акт богоискательства. Как героев, так и Хлои Чжао. Это, в сущности, вольное переложение «Земли кочевников», и важно не только единство формальных приемов (долгие кадры, панорамные съемки, выразительные крупные планы), но и концептуальные совпадения. Жизнь – дорога, в конце – смерть, посередине – разбитые чашки. Жизнь можно задокументировать, но невозможно уловить; этому посвящена смешная линия с режиссером, сопровождающим отряд бессмертных. В «Вечных» Чжао убирает смерть как событие в конце, спрашивая тем самым: «А стало ли легче?». Нет, не стало.

В «Земле кочевников» постановщица работала с людьми, чья жизнь находится если не на закате, то уж точно и не в зените: вокруг лишь разбитые фургоны, внутри – меркнущие воспоминания. Но у этих людей была возможность конца, шанс умереть и шанс поплакать. Метафизический финал с диалогом Макдорманд и главы кочевников был не просто подведением итогов фильма, но и осмыслением жизни вообще. Только вот, что не имеет конца, и смысла тоже не имеет. На пятой тысяче прожитых лет до Вечных это стало доходить, и потому фильм, на самом деле, не пафосная история о спасении мира (очередном), а элегия, реквием по мечте – вынужденные подвиги после ложного хэппи-энда. Это реквием по мечте о предназначении, о судьбе, о великих делах. По мечте, которая разбивается о прорывающиеся сквозь все преграды воспоминания (как у Фины) и которая рушится о принцип равенства бога самому себе (история Спрайт, которая никогда не сможет повзрослеть).


Вечные сталкиваются с крушением своей веры. Они спорили до драки, стоит или нет нарушить приказ и вмешаться в дела людей, а оказалось, что драться и не стоило. Они верили, что поступают хорошо, а оказалось, что не очень. В этом смысле, лучшая история – это история Фины, сыгранной (неожиданно блестяще) Анджелиной Джоли. Она великая воительница, чей разум вышел из-под контроля – слишком долгая жизнь привела к тому, что воспоминания завладевают сознанием героини. Эта интерпретация Афины – попытка взглянуть на воина, чья доблесть повыветрилась; на героя, пережившего свою славу. Ведь погибнуть на пике величия – вот путь героя. Что делал бы Ахилл, переживи он осаду Трои? Скитался бы или спился. И Вечная Фина влачит свой век, пережив, всех кого знала, вспоминая ушедшие времена. У Джоли получилось отобразить всю противоречивость персонажа: сломленность и отчаяние в котором с сочетается классическим набором марвеловских атрибутов.

Фильм Чжао – вероятно, самое честное большое кино уходящей осени. Конечно, это постмодернистский блокбастер со всеми вытекающими условностями: Гильгамеш здесь варит пиво и печет пироги, а Икарис, на самом деле, – посланец целестиалов со способностями Супермена и харизмой Роба Старка. Включена в картину и псевдодокументальная линия: не только Чжао снимает Вечных, но и их спутник – камердинер Кинго, болливудский режиссер Карун. Но в тоже время, этот фильм проникнут той неожиданной искренностью, которая выдает в нем модернистский проект, – Чжао не просто перерабатывает чужие комиксы и чужие мифы, но осмысляет вечность и место человека в ней. Даже центральную этическую проблему вагонетки она ставит не буднично, как обязательный для всякого дорогого и помпезного блокбастера сюжет, но со всей серьезностью, с неподдельным чувством.


Конечно, «Вечные» – кино не без недостатков. К примеру, центральная любовная линия между Серси и Икарисом сводится к трем переглядываниям, односложным репликам местного супермена и тому, как он еще глазами стреляет (во всех смыслах). Заметно и несколько перегруженное как диалогами, так и перемещениями начало, которое, правда, сложно назвать слишком уж тяжелым для восприятия. Главный недостаток картины заключается в том, что время уделено не всем персонажам равномерно (к примеру, Икарис раскрыт хорошо, но Маккари даже запомнить не успеваешь), а лучшие из них и вовсе оказываются слиты раньше времени. Но все сценарные провисания компенсируются прекрасным подбором актеров и мастерской режиссурой Чжао, которая как никто и никогда в Marvel умеет наслаждаться видом. Особенно радуют уже упомянутая Джоли, прекрасный характерный актер Ма Дон Сок, сыгравший Гильгамеша и, конечно, Кит Харрингтон, который за пятнадцать минут экранного времени раскрыл все и даже больше в своем сентиментальном герое, человеке в мире богов. Радует и персонаж после титров, чье присутствие намекает на то, что теперь-то у вечных точно будет one direction.

Разруганные критиками, «Вечные», на самом деле, – самый смелый проект Marvel и, кажется, первый фильм франшизы, который стоит воспринимать как серьезное кино. Хлоя Чжао сняла (неясно, под присмотром или под носом Кевина Файги) картину, по значению для вселенной равную фильму «На секретной службе ее величества» для бондианы. Фильм 1969 года расположился между предпоследним и последним выходом Коннери в качестве английского супершпиона и предложил радикальный пересмотр героя. Бонд, сыгранный тогда Лэзенби, – по ряду причин является аномалией для экранизаций книжек Флеминга; это был персонаж с недостатками, страхами и чувствами обычного человека: взгляд на героя, который опередил свое время. Ничего смелее в бондиане за 60 лет так и не снимут. А судя по критическим отзывам и сборам ниже ожидаемого, смелее в ближайшие 60 лет ничего не снимут и в Marvel.