Конкурс ММКФ-40: якутская, суровая "Царь-птица"

Якутский фильм Эдуарда Новикова рассказывает о пожилой чете, живущей в землянке вдали от цивилизации. На дворе зима и 30-е годы, власть переменилась, но новости до стариков, как водится, добираются с опозданием. Что власть отныне принадлежит советам они, конечно, знают, но живут по-старому привычному порядку. Старик Оппуос по-прежнему выгуливает свой немногочисленный скот, занимается рыбным промыслом и охотится на мелкую дичь, а его жена Микиппэр занимается хозяйством.

Однажды в их края прилетает орёл (священная в тех местах птица), селится на ближайшем от землянки дерева и начинает донимать хозяев своими бесконечными криками и пугающими пике. Суеверные старики, недолго думая, решают, что «божья птица» появилась не случайно, поэтому вызывают шамана. Тот, постучав бубном у костра, немедленно рекомендует принести в жертву незваному гостю быка в качестве прощения за давний грех Оппуоса – в детстве он помешал птице построить гнездо.

Казалось бы, за неторопливым и почти безмятежным фильмом Новикова прячется разве что какая-то религиозная, ничего не предвещающая, подоплёка. Однако «Царь-птица» на поверку становится социально-бытовым, и даже политическим произведением о забытых людях. Этими забытыми людьми и являются герои, которые обращаются то к язычеству, шаманизму и тотемизму, то к традиции христианской: весьма демонстративна сцена, где Микиппэр достаёт икону Пресвятой Богородицы из ларца и ставит в красный угол. Образом советской власти в фильме выступают два солдата, один из которых приходится Оппуосу племянником. Они появляются всего в двух эпизодах картины, но этого оказывается достаточно, чтобы режиссёр донёс идею насильственной смены правления.

Название говорит само за себя: священное легко превращается в падшее, а неукротимое одним лишь выстрелом из ружья делается мёртвым и, следовательно, не таким уж непобедимым. Новиков сужает конфликт монархического и республиканского до масштаба не просто одной семьи, а двух забытых, никому не нужных людей, смиренно дожидающихся своей кончины. Им нет дела ни до революции, ни до колхозов, ни до равноправия – их волнует лишь то, как бы переждать холодную зиму. Определённо, «Царь-птица» – замечательная фреска в миниатюре, поданная в неведанном доныне якутском контексте, где всё обстоит иначе: от климата и природных ландшафтов вплоть до языка и традиций.