«Каждый сериал – потенциальное банкротство»: режиссёр Кирилл Алёхин на съёмках «Естественного отбора»

Автор: Варвара Кузнецова

На съемках 3 сезона веб-сериала «Естественный отбор» мы встретились с режиссером Кириллом Алёхиным, спросили у него об экономике кино, новых проектах и финальном сезоне.

«Естественный отбор» – сериал о растерянном поколении. Алиса и Вова нашли друг друга спустя десятки неловких свиданий в Тиндере. Она работает ветеринаром и с животными на «ты». Он – игровед, объясняет правила настольных игр в кафе и никому не дает скучать. Для них отношения становятся не просто проверкой на собственную прочность, но катализатором взросления и поиска новых жизненных ценностей.



Экономика кино

Как вы нашли финансирование на сериал?

Нас поддерживает Институт развития интернета. Один сезон «Естественного отбора» по хронометражу — как полный метр. Но стоит в среднем в три раза меньше, чем авторский фильм, который финансирует, например, Минкульт. То есть, мы искали небольшие деньги. Искали у платформ, по всему рынку, везде. А нашли в ИРИ.

Это не грант. С ИРИ ты заключаешь договор подряда, где описаны все технические параметры проекта: сроки производства, стоимость и так далее. Если ты нарушаешь условия, будут штрафы. Это довольно жесткие деньги, на них не так просто решиться. Но это шанс снять то, что ты хочешь. Причем ИРИ оставляет права авторам. Это стимул, чтобы снимать что-то хорошее, и уникальная ситуация: ты сделал фильм и остаешься его правообладателем. В такой парадигме мы живем третий год. Весь ковид пережили, весь 2022-й. Что будет в 2023, даже боюсь предположить.


Есть ли план развития полного метра или спин-оффа среди ваших проектов?

«Изи Катку» (комедийный веб-сериал о геймерах — прим.) продолжать, наверное, не будем, потому что придумал другой классный сериал про киберспортсменов, которые живут в Воронеже 2004 года и играют в вымышленный шутер. Я предположил, что когда-то инструментом решения глобальных политических вопросов были шахматы, и гроссмейстеры из США и СССР сражались за что-то большее, чем за пешку или ладью. В 2000-х такими шахматами стали видеоигры. И вот наш герой, воронежский паренек, сначала попадает из компьютерного клуба на тотализатор, где все как в «Самоволке» с Ван Даммом — два компьютера, ставки, девчонки кричат: «Давай, давай!». Погружается в эту реальность и быстро проходит до World Cyber Games — это реально существовавший турнир, международная компьютерная Олимпиада, куда герой едет в составе российской сборной. К этому моменту он понимает, что победа в турнире — это реально высокая ставка. От нее зависит больше, чем он, наверное, хотел бы. Мы рисуем немножко пелевинский параллельный мир, связанный с видеоиграми. Сейчас дописываем сценарий. Называется он «Рокетджамп». В следующем году буду искать, с кем запустить. Насчет «Естественного отбора»… Есть идея, как вырастить веб-сериал в полный метр, но не понимаю кому в 2022 году нужен полный метр — как формат.

Вам часто в голову приходят новые идеи для ваших будущих проектов?

В августе придумал документальный сериал-мюзикл про новые российские музыкальные группы. Люблю женскую лирику, бегаю под плейлисты новинок, сам собираю саундтреки к нашим фильмам. Ищу тех, кто завтра станет Монеточкой. Слушаешь какой-то робко записанный трек девушки из ВКонтакте и понимаешь, что в нем есть все: талант, искра — это вырастет. И вот хочу начать документальное путешествие: приезжаешь в город, проводишь неделю с молодой группой или певицей. Документальная съемка прерывается на клипы, которые снимаем в этом же городе, в той же локации, где берем интервью. Потом «раз!» – и возвращаемся в реальность. Я такого нигде не видел. Уже упаковал в проект. Буду искать, с кем снять.

А каких музыкантов хотите брать?

Это Катя Яшникова из Москвы, группа «внимание брусника!» в Екатеринбурге, еще несколько инди-девушек. Не думаю, что вы их слышали. Хотел бы снять Алену Швец — главную новую звезду русского инди, попа и рока. Швец слушают все: от 12-летних девочек до сорокалетних мужиков.


В данный момент вы что-то снимаете?

Заканчиваем документальный сериал «Мишки на сервере» о российском киберспорте. Я, старый геймер, много лет педалирую тему, что видеоигры – это добро. Три года ходил с заявкой. Платформы говорили, что возьмут, только если мы все снимем сами — в идеале, бесплатно. Представлял проект на Питчинге Дебютантов, ко мне подошел один из членов жюри: «Кирилл, ну это все очень интересно, но не рентабельно. Если фильм будет стоить два миллиона рублей за полтора часа, то мы возьмем. Снимите за два?» А мы хотели объехать всю Россию. Поднять архивы. Снять вообще всех, кто развивал киберспорт в стране за последние двадцать пять лет… В общем, отказался. Мне говорят: «Вы больше не найдете», а я: «У самурая нет цели, есть только путь». В итоге нас поддержали — тоже ИРИ. Сейчас летаем по стране и снимаем истории про ребят с горящими глазами, которые играли не за деньги или славу, а просто любили игры. География: Владивосток, Красноярск, Нижний Новгород, Воронеж, Белгород, Краснодар, Сургут… Наверняка что-то пропустил.

Как вы попали на платформу Premier?

Повезло. «Естественный отбор» начал выходить ВКонтакте. Мы выкладывали по серии каждый вечер — ровно в 20:00. Такое «Спокойной ночи, малыши», но для взрослых. На четвертый день в Whatsapp написала прекрасная продюсер Premier Мария Дубова: сериал ей понравился. Работа с платформой – это большая юридическая и бюрократическая машина, которую ты должен завести и на ней доехать до релиза. Потребовалось семь месяцев на то, чтобы «Естественный отбор» появился на Premier. Это не та динамика, в которой я живу. Я начинаю скучать и беситься, когда вязну в переписке с юристами. Но это и есть настоящая киноиндустрия. Рано или поздно ты должен принять ее правила.

Месяц назад мы подписали контракт с агентством StarDust — они представляют меня как режиссера. Обсуждаем проекты видеосервисов. Писать и самому же снимать, конечно, интересней, потому что когда ты делаешь про себя, для себя, да и еще сам контролируешь процесс — это свобода. Но при этом ты за все отвечаешь финансово и дико нервничаешь. У нас каждый сериал – потенциальное банкротство. Каждый сезон, я бы сказал.



Были ли вы уверены в том, что проект принесет результаты?

Первый раз залез в кредиты, когда снимал короткометражки в 2016 году. У веб-сериалов тоже нет чистой экономики — типа, вложил сто, вернул сто десять. Платформы лицензируют готовые веб-сериалы, но суммы пока небольшие — на них можно снять одну серию из восьми. В этом смысле, конечно, дико круто, что страна пришла и помогает молодому кино. ИРИ за несколько лет поддержал сотни проектов — и именно поддержал. Эти проекты очень разные по смыслу и интонации.

Как устроена работа с ИРИ?

Каждый сценарий, который мы снимаем вместе с ИРИ, утверждаю у продюсера — это часть договорных обязательств. Последний опыт с «Естественным отбором» выглядел так: отправил сто с чем-то страниц, жду пять дней. Получаю письмо: «Сценарий согласован». Знаю и другие примеры, но «Отбор» прошел без комментариев. При работе с платформами или каналами такой легкости, конечно, не будет. Придет деликатное, но объемное письмо, в котором подробно опишут, где что не так, почему и как нужно все переделать — и так тысячу раз до того, как стартуете. Это нормальный индустриальный конвейер. С ИРИ работать проще, но и ответственность выше.

Я все платформы хорошо понимаю, потому что они тоже отвечают — за чужие деньги, за KPI, за цифры. И есть масса внешних факторов, которые никак не связаны с качеством истории, но известны продюсерам. У любой платформы главный актив — это big data, накопленная за годы. Кто зритель сервиса? Что он смотрит? На какой минуте выключает? Какой жанр или актер ему нравятся? Именно эта статистика позволяет, условно, Netflix принять решение о запуске нового проекта. Некоторые проекты могут казаться нам странными, но с точки зрения внутренней матрицы информации – они идеальны. И аудитория платформы растет.

Не ограничивает ли работа с сервисом творческую свободу?

Если ты наемный режиссер на большом студийной проекте, рядом с тобой сидят продюсеры. Появилась идея, как поправить сцену? Надо утвердить ее у старших продюсеров. Позвонить, обсудить, запротоколировать. Та жизнь, которая есть в кадре «Естественного отбора», появляется благодаря жизни на площадке — и я очень стараюсь ее сохранить. У нас много импровизации. Вот артисты (Алексей Макаров и Ефим Петрунин — прим.) сейчас прогоняли текст, и стало понятно, что он на них не ложится, что хочется дошутить. Они предлагают, я слушаю и понимаю, что стало лучше, и мы просто снимаем. Тот факт, что мы сами за все отвечаем, позволяет делать удивительные штуки. Мечта снимать большое кино? Она есть. Но не думаю, что сейчас мы снимаем маленькое. Оно по бюджету и формату — веб-сериал, но с точки зрения высказываний — вполне себе взрослое.



Планируете ли вы дальше работать с ИРИ?

Вчера отправил на конкурс новый сценарий сериала про 30-летнего оболтуса и 12-летнюю девочку. Он – хипстер-эгоист, прожигатель жизни, – узнает, что у него есть дочь. Ей уже 12 и она во многом старше отца. Нет звезд, редкий для России жанр feel good movie — больше «Достучаться до небес», чем «Чикатило». В нашем кино нет прямого аналога, и поэтому запустить проект будет трудно: все опираются на референсы. Но снимать кино по образцу – значит, за кем-то повторять. Мы много хулиганим, отходим от клише, нарушаем ожидания. Но только для того, чтобы удивить зрителя. Только что прочел мини-рецензию на «Естественный отбор 2» в анонимном телеграм-канале. Критик посмотрел на фестивале серию-мюзикл, в которой говорят-говорят, а потом начинают петь. Рецензия примерно такая: «Охренеть, и тут они запели! Все правила нарушили. Но разок посмотреть можно». Получается, что критик удивился, что ему наш маленький сериал показался любопытным.


О «Естественном отборе»


Как получилось так, что сериал вышел в Бельгии?

Сериал был в конкурсе фестиваля веб-сериалов в Марселе. Его заметил бельгийский дистрибьютор. Предложил выходить через них. Зимой 2021-2022 мы договорились на две территории – Бельгию и Южную Корею. Подписали договор. И тут — февраль. Думаю: «Ну все». Но дистрибутор сказал, что мы виртуально пожали руки, а значит — все по плану, работаем. Летом сериал вышел в Бельгии, осенью ждем в Южной Корее.


Как вы попали на фестивали?

Мы много лет дружим с фестивальным агентством Festagent и агентом Юлей Травниковой. Статистика всегда плюс-минус одна: отправляем заявки на десять фестивалей, и если у тебя более менее нормальное кино, два или три берут в программу. С «Естественным отбором» все вполне традиционно. Разослали на двадцать фестивалей по всему миру. Десять взяли нас в конкурс, на одном мы взяли приз. В августе был фестиваль в Сеуле, в сентябре — в Италии.

Сериал вы посвятили своей дочери. Почему?

Весь сериал я снимаю для дочки. Это такой отложенный диалог с папой, который она сможет понять лет через пять-семь, когда у нее начнутся первые романы. Первый сезон основан на реальных свиданиях: мы провели сотню интервью, собрали массу историй об отношениях, но правда в том, что в итоге почти все свидания мои. Весь сарказм, вся надменность и неуважение Алисы к мужчинам, которая может быть считана как дерзость – это мое поведение с 25 до 30 лет, когда я был реальным ******* [дураком]. Я не поддерживаю Алису в том, что она делает. Но я через фильм рассказываю дочке о том, что будет, если ты начнешь себя вести вот так — и как это было с папой. Поэтому Алису зовут Алиса Алёхина, как и мою дочь. И в конце сезона есть посвящение. Хотя это не документалистика, а художественная интерпретация личного опыта.

Есть серия, в которой на свидании мальчик себя ведет очень странно. В конце выясняется, что у него папа умер, и он пришел на встречу на автомате — потому что договорились. В комментариях писали: «Кирилл, что за ерунда, так не бывает». А это было со мной, только у меня умер дедушка. Вечер, кафе, ужин… И вдруг sms без точки. Девушка меня обняла, как обнимают девушки, хотела продолжить вечер. Но я в тот момент понял, что ничего не хочу, что мне нужно лететь на похороны.

Второй сезон и герой Вовы во многом списан с нашего креативного продюсера и оператора Олега Хорошавина. Это его способ саморефлексии и борьбы с комплексами, с которыми он сталкивается всю жизнь. Много личного, но круто, что наши маленькие истории довольно типичны. Все проходят этапы от подросткового эгоцентризма до сознательного отношения к миру.




Но Алиса и Вова по сути не виноваты в том, какие они есть на самом деле.

«Естественный отбор» — комедия о жертвах неполных семей и родительского воспитания (семья оставляет на нас довольно мощные следы, хотим мы того или нет). Я хотел снять кино о поколении, которое не знает кем быть. Какими быть. Для кого быть. О компасах, которые крутятся вокруг своей оси и пытаются найти север — только нет теперь никакого севера. Я так чувствовал и так жил. Направление появилось пять лет вместе с Алисой Кирилловной. Дочь — лучшее, что со мной случалось. После этого появился смысл — пусть с маленькой «c».

При просмотре 2 сезона, Вова мне казался несуществующим, либо я не доросла до встречи с такими людьми, либо таких не бывает.

Вова, конечно, слегка гротеск. Он образцовый мужчина эпохи феминизма — и мы над этим иронизируем. Потому что такой мужчина не нужен. Мы друг друга выбираем не потому, что человек тебе удобен и во всем тебя ублажает, а по другим причинам. Арки Алисы и Вовы — это поиск баланса. Алиса — эгоистка, но в финале второго сезона впервые делает что-то не для себя. Уходит от Вовы, которого любит, с которым ей хорошо, только потому, что она его разрушает. Это большой поступок. Это история о превращении *****[дурака] в человека. У Вовы обратная арка: он выползает из-под каблука. Думаю, что следующего сезона не будет. Не знаю, что добавить: об этих героях мы рассказали, а новых пока нет.

Актеры ваши предположили, что можно продолжить другие сюжетные линии.

Мы наших артистов нежно любим, пишем хороший текст, даем возможность искать и что-то предлагать. Это тоже для кино нетипично: очень часто актер просто озвучивает реплики или перемещается в кадре из точки A в точку B. Ефим (Петрунин — прим.) загорелся ярче всех. Кажется, это любимая строчка в его фильмографии. В какой-то момент он замучил меня репетициями финального монолога Вовы. Мы его и так и сяк попробовали, раз двадцать прогнали… Все три сезона «Естественного отбора» мы сняли практически одной командой. Группу покинули только те, кто не был эмоционально созвучен. Ну конечно, все за продолжение.