Фэшн из май конфешн: рецензия на «Дом Gucci», второй за год фильм Ридли Скотта

Еще не закончился прокат «Последней дуэли», а на экраны уже выходит новая картина 84-летнего классика мирового кино Ридли Скотта. О том, как отчетливо фарсовый «Дом Gucci» вписывается в обширную фильмографию великого режиссера и почему это то ли ужасная драма, то ли отличный фарс – в нашей рецензии.

Иван Киляков
Простая девушка Патриция (Леди Гага) – дочь владельца компании грузоперевозок. У него целых пять грузовиков, но Патриции, естественно, хочется большего. Однажды на вечеринке, где она явно лишняя, девушка встречает Маурицио Гуччи (Адам Драйвер), молодого наследника богатой семьи, который учится на юрфаке и мечтает стать адвокатом. Его мечты мало волнуют девушку, по крайней мере, гораздо меньше, чем его фамилия. Напористая Патриция довольно быстро очаровывает не слишком проницательного молодого человека, и вот он уже ведет ее к отцу знакомиться, а потом и к алтарю – жениться. С Рудольфо Гуччи (его отец, сыгранный Джереми Айронсом), не одобрившим выбор сына, Маурицио ссорится и устраивается работать к отцу Патриции, пока папа-сноб не сменит гнев на милость. Смягчиться к отпрыску Рудольфо советует его брат Альдо (Аль Пачино), у которого, в свою очередь, тоже натянутые отношения с сыном Паоло (Джаред Лето). Но пока герой Айронса не простил сына, сам Альдо сближается с племянником. Так и начинается путь Маурицио Гуччи к власти в компании. Хотя, конечно, на самом деле, это путь его жены: именно Патриция настаивает на сближении с Альдо и очень хочет, чтобы ее муж стал настоящим Гуччи. Однако желаний надо бояться.

О том, что желания исполнятся и беды придут – в сущности, и весь фильм, балансирующий на грани между трагедией и балаганом. Тот факт, что практически все зрители знают, чем кончится история Маурицио Гуччи, добавляет картине ощущение фатальной обреченности, и всё действие видится в несколько ином свете. Пока фильм меняет жанры, как Патриция наряды: ромком, мелодрама, триллер, семейная сага и, наконец, тру крайм, – ёрзающий в кресле зритель понимает: конец возможен только один, и он неизбежен.


Но вопреки античной, в общем, фабуле и откровенно архаичным мотивам («женщина мстит мужскому миру, испортившему ей жизнь», – это, при первом приближении, «Сага о Нибелунгах»), «Дом Gucci» – это такой «День выборов», только про богатых. Все характеры доведены до абсурда, все актеры жутко, с видимым удовольствием переигрывают. Перед нами не столько фильм про итальянский семейный бизнес, сколько пародия на фильм про итальянский семейный бизнес. Отсюда, при всей монументальности картины, и некоторая шаткость ее конструкции. Фильм разваливается на эпизоды, поскольку неожиданно серьезные и честные моменты чередуются в нем с гротескными эпизодами: как если бы в «Крестном отце» Майкл после ссоры с Фредо в Вегасе пошел бы и стал есть пасту с криками «Bellissimo».

Но и творческой неудачей картину не назовешь – Ридли Скотт ведь явно и не пытался снять что-то серьезное: вопреки содержащимся в трейлере с леди Гагой, неироничных рассуждений о справедливости, сам фильм действительно тянет скорее на прикол. Притом прикол несколько странный: сэра Ридли, взявшегося за историю раздора в семье Гуччи, слишком очевидно не волнуют ни мода, ни дух времени (все события как будто длятся пару месяцев, хотя прошло лет 15), ни приметы пространства (то есть швейцарские Альпы от Нью-Йорка отличить, конечно, можно, а вот Нью-Йорк от Милана – уже с трудом). Скотт выстраивает повествование в историческом вакууме, – что придает картине отчетливо мифический характер, – но одновременно высмеивает мифологичность жизни богатых модельеров. История с обложки журнала «Glamour» оказывается для британского классика поводом поговорить об обществе спектакля.

Жизнь богатых оказывается в этом фарсе чередой склок, интриг, затянутых объятий и избыточных страстей, за которыми зрителю подчас сложно разглядеть что бы то ни было. Но в этом, видимо, и суть. Дело в том, что Скотт с разочарованным лицом два с половиной часа пересказывает явно чужой анекдот про то, как муж с женой амбиции не поделили. И рассказывает он не столько для того, чтобы все посмеялись, а чтобы поняли – мир развращен, мир извращен, миру конец. Именно поэтому на страшных моментах в картине сложно сдержать смех, а на комических эпизодах можно и заплакать. Инверсия капиталистического общества дошла до того, что человек уже не просто путает добро и зло, но и чувства свои различить не может: любовь в картине всегда доводит до беды и разве что в беде и проявляется (Аль Пачино кричит: «Идиот! Но мой идиот!»), а попытки поднять с колен семейный бизнес строятся на разрушении семьи изнутри.


Рассказ о «Доме Gucci» – рассказ о вырождении. Эта конкретная семья, а вместе с ней, кажется, и мир доходят до крайностей, полного антагонизма и уже не могут более существовать. Два представителя старшего поколения Гуччи, Альдо и Рудольфо, общаются между собой не столько как братья, сколько как держатели равных долей акций компании, они – противоположности друг друга. Избыточному в своей эмоциональности, торгашу Альдо никогда не договориться с аристократичным снобом Рудольфо, да они уже и не пытаются – оба знают, что у них равные права на компанию, и потому не ссорятся: все равно бесполезно. Принадлежность к семье Гуччи в картине определяется наличием акций компании, а кто в доме хозяин – следствие наличия контрольного пакета.

История семьи Гуччи представляется режиссеру опереттой: дешевой, громкой, избыточной в своей внешней позолоте. Это тяжелый люкс, в котором золото 999 пробы заполняет экран. В котором за золотом ничего особо и не видно. Леди Гага приносит клятвы, крестясь именем дома Гуччи, и для зрителей это смешно; для режиссёра – страшно. Как человек, снявший картину «Исход: Цари и Боги», Ридли Скотт, в общем, неплохо понимает образ золотого тельца и щедро своим пониманием со зрителями делится. Если не уснете, то проникнетесь. Главное – не ждать «Саги о Форсайтах», что и понятно, ведь вся карьера классика построена на разрушении стереотипов. Так, «Гладиатор», реинкарнация «Бен-Гура», оказался историей о том, что всякая месть и борьба, если смотреть только на итог – тщетна, а победитель не получает ничего. «Чужой», рассказывая о гигантском ксеноморфе, был посвящён, скорее, рассуждению о природе человека; даже «Последняя дуэль», казавшаяся по трейлеру историей о рыцарстве, оказалась драмой me too, развенчанием мифа о «прекрасной даме». С «Домом Gucci» Скотт не изменил себе, сняв, вопреки ожиданиям, не трагедию, а фарс. Не хорошее кино, а местами нарочито плохое.