Призраки с экрана, или Независимая анимация на фестивале «А4»

24 ноября в «Пионере» показали подборку анимационных фильмов, привезённых из стран Вышеградской четвёрки: Венгрии, Польши, Словакии и Чехии. Поводом стал фестиваль актуальной независимой анимации «А4»; хотя, пожалуй, «фестиваль» звучит слишком громко для такого малочисленного однодневного мероприятия. Стоит сказать, что многие из представленных десяти фильмов, — выпускные работы магистрантов или просто первые большие проекты молодых режиссёров, только что вышедших из-под крыла своих центральноевропейских университетов. Вряд ли этот факт значительно отразился на разнообразии и качестве техник анимации, но вот сами авторские высказывания иногда казались слегка наивными. Продолжая обзор современной независимой анимации, в этой статье рассмотрим некоторые фильмы из сборника «А4».

Автор: Елизавета Клеймёнова

Пароль к ******

Меланхоличное размышление об основах человеческой личности. Героиня, она же единственный повествователь, переживает кризис идентичности, возникший как следствие утраты ощущения внутренней целостности. Девушка внимательно вглядывается в окружающую её действительность и в нескончаемой череде изменений и трансформаций, в непрерывных процессах социализации и познания пытается отыскать нечто абсолютное, вечное и надёжное. Есть ли у неё хоть какая-нибудь опора внутри стремительного потока жизни, или же мерилом бесконечности всегда будут лишь небесные светила? За ответами на эти вопросы героиня обращается к своим детским воспоминаниям, и в них ей наконец удаётся отыскать заветный пароль — пароль к звёздам.

Инкогнито

Визуально яркая, симпатичная работа о том, как трудно современному городскому человеку добиться одиночества. Тема добровольной изоляции и примирения со своим «я», навеянная известными событиями, раскрывается на примере частной жизни главной героини (вероятно, альтер-эго автора) и её неудавшейся попытке избежать утомляющего социального взаимодействия. Примечательно, что в этом фильме появляется один образ — птица как символ несбыточных мечтаний и жажды свободы, — который повторится ещё не в одной работе из этого сборника и который по праву можно назвать объединяющим.

Призраки из граммофона



Забавная и очень милая работа чешских студентов. История повествует о двух воришках, не очень смышлёных и слишком чувствительных для своей «профессии», которые по приказанию своего босса пробираются в пустующий старый особняк, чтобы выкрасть оттуда великолепную белую шляпу... Однако герои попадают под чары волшебного граммофона и переносятся в красочный мир музыки и танца, где решают остаться навсегда. Их боссу приходится самостоятельно добывать своё сокровище, и, вроде бы, ему это удаётся; но в конце фильма он всё равно оказывается за решёткой. Интересным и вполне удачным стилистическим решением кажется разделение художественного пространства фильма на две условные части, каждая из которых обладает своим уникальным визуальным кодом. Первая — это «реальный» мир, нарисованный в стиле старых комиксов и в жанре криминальной драмы: здесь есть и карикатурные персонажи, и вставные реплики с междометиями, и причудливые законы физики, и мрачная атмосфера нуара. Вторая часть — это прекрасный мир музыки, в который попадают два главных героя: анимация здесь походит на ретро-мюзикл, цветовая палитра насыщена и разнообразна, повсюду поют птички, в ритме музыки кружатся всякие весёлые призраки. Благодаря такой яркой аудиовизуальной антитезе, в частности, раскрывается общая идея фильма: всё что угодно можно украсть — шляпу, время, жизнь, — но только не память. Призраки граммофона — это и есть память истории, память времени, в которой раздаются голоса одного и всех сразу. Музыка — ключ к вечности.

Муравейник

В основе фильма лежит апокалиптический сюжет, действующие лица которого — муравьи. Главную героиню можно назвать вариацией образа Сары Коннор, только с ещё более ярко выраженными революционными наклонностями: её исключают из муравьиной авторитарной системы за вольнодумство; она выживает, как может, в жестоком и безжалостном мире, а потом где-то находит своего сына, и они пытаются выжить уже вдвоём; затем случается конец света, и на двух героев ложится сверхмуравьиная ответственность — заложить начало новой цивилизации. С этой задачей они успешно справляются, создав новый авторитарный режим. В целом, довольно популярная, — по крайне мере, для жанра фантастики, — идея не-человеческого взгляда на человечество, приправленная не самой острой критикой общества потребления и тотального эгоцентризма.

Зелень

Приятный медитативный фильм, в котором нет ни нарратива, ни слов, ни человеческих персонажей. Несколько минут зритель просто наблюдает за жизнью ночных теней в пространстве городского парка, отдыхающего от посетителей. Необычная техника анимации, придающая изображению эффект зернистости, подчёркивает мягкую текстуру газона, придорожных кустов и тонких деревьев; при этом геометричность пейзажа и минималистичность звукового сопровождения наполняют пространство фильма воздухом и, что особенно ценно, дают зрителю и теням полную свободу передвижения внутри кадра.

Блю Мондэй



Короткая зарисовка уличной жизни впечатляющего технического исполнения. Материал — акрил: выразительные голубые тона с отдельными красными или жёлтыми акцентами. Повествование построено на противопоставлении рациональным, даже рационализированным (по Стругацким) действиям иррационального движения, спонтанности. Девушка куда-то идёт в толпе, не глядя по сторонам и шагая в такт с впередиидущим, и мечтает о море; вместе с другими спешащими по делам людьми она заходит в автобус, но внезапно резко разворачивается, выбегает на тротуар и скрывается в глубине улицы. Интересно то, что в классической анимации иррациональное начало человека часто изображается в виде фигурной абстракции или стремительного движения, однако в этой работе автор соединила текстурные возможности краски со своей задумкой, и получилось удивительное ощущение текучести, однородности и при этом подвижности.

Фурия

Очень жизненная короткометражка о том, как бесят чавкающие люди. Старушка, а точнее, её висящая в воздухе голова, переживает сильнейший приступ агрессии и пытается актуализировать негативные эмоции в деструктивных мыслях. Помогает это или нет — непонятно, но можно и поучиться на опыте старших. Раздражает оглушительный лай собаки? Разорвите пёсику глотку и отрежьте ему голову. Вызывает злость громкое чавканье? Проткните язык мерзавца ножом, а потом вырвите его совсем. По мере того, как разыгрывается фантазия старушки, зрителем овладевает сомнение: где всё же эта фантазия заканчивается и где начинается реальность.

SelFish



Довольно бесхитростный сюжет и юмор в стиле «Том и Джерри» — своеобразная комедия положений. Профессиональный рыболов собирает коллекцию морских рыб, и для полного счастья ему не хватает одной — экземпляра №404. Но получить желаемое оказывается намного сложнее, чем изначально предполагает герой. Он использует весь свой многолетний опыт и смекалку, все возможные и невозможные методы воздействия на рыб — физические, интеллектуальные и даже психологические, — но всё тщетно. Причём не то чтобы у экземпляра №404 были какие-то свои планы на жизнь, просто мужичок-рыболов так старается, что мешает сам себе. В итоге, как и следовало ожидать, рыбная обсессия приводит к истреблению всех рыб в море, иссушению всех водоёмов земли, разрушению дома героя и утрате его драгоценной коллекции. Но разве важны такие мелочи, когда речь идёт о принципах и достоинстве?... И вот наконец, когда земной мир уничтожен и Вселенная трещит по швам, когда терять или жалеть уже нечего, тогда цель сама настигает рыболова. Ура, конец.

Поэтика души

Пожалуй, самая неинтересная работа из всех. Конечно, с одной стороны, в наше время сильно-после-модерна заводить серьёзный разговор о высоком и духовном, да ещё и прямолинейно выражаясь, — затея опасная, ведь слишком силён риск оказаться банальным или наивным. Однако, с другой стороны, попытка говорить без иронии и прицела на аудиторию могла бы быть вполне или даже крайне удачной, если бы центральная идея высказывания была оригинальной или хотя бы неоднозначной. Автор же «Поэтики души» избрала путь самотерапии, отобразив в фильме личную историю неразделённой любви и жизни с душевной травмой. К сожалению, вместо красивых метафор получились избитые образы, а создание уникального языка повествования превратилось в эксплуатацию известных художественных приёмов: например, использования грустной классической музыки или цитат из собственного подросткового дневника.