Между грехом и творчеством: монументальный фильм Кончаловского о великом Микеланджело
Текст: София Маргацкая
Два предыдущих фильма Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Тряпицына» и «Рай» были удостоены «Серебряных львов» на Венецианском фестивале, после чего у последнего были попытки попасть в номинации на «Золотой глобус» и «Оскар». Премьера «Греха» состоялась на очень локальном кинофестивале в Риме, что гораздо символичнее.
Будучи противником абстрактного искусства, режиссёр снимает свой фильм в старомодном формате прошлого века 4:3, когда кадр становится квадратным. А на русский язык фильм не дублирован, а только озвучен (на фоне слышна итальянская речь). Однако за ложным реализмом Кончаловский прячет символы и совсем другую реальность, реальность художника в широком смысле этого слова, его видения, страхи и борьбу за своё творчество с собственными грехами и соблазнами.
XVI век. Семейства Делла Ровере и Медичи борются за преданность Микеланджело, которого прекрасно сыграл Альберто Тестоне – непрофессиональный актёр, как и многие другие участники фильма. Он в оборванной одежде, немытый, заросший, хромой, похож на бродягу или сумасшедшего старика, хотя действие фильма разворачивается, когда Микеланджело было всего около сорока лет.
На улицах всё ещё сплошное средневековье: грязь, вонь и склоки, сношения на каждом углу. Но шумная Италия тяжёлой рукой Кончаловского удивительно легко превращается в опустевшее пространство, где метания художника обретают его же физическое тело. Он ходит по городам и горам, слышит крики ворона и наизусть читает главу «Ад» из «Божественной комедии» Данте Алигьери – кумира Микеланджело и такого же большого и сомневающегося художника. Но внезапное пустое пространство не похоже на тот самый ад, к которому Буонарроти не то стремится, не то предчувствует, что окажется там. Это преисподняя, где великому творцу эпохи Просвещения суждено преодолеть свою вспыльчивость, мнительность, лживость, жажду денег и наконец гордыню, а ещё невыносимое неверие в поддержку свыше.
Ведь он знает о своём таланте. Знает, что благодаря таланту другие прощают ему всё. Другие, но не он сам. Микеланджело тяготится своим даром и стремлением к совершенству. Сопереживать герою непросто: то мы ему сочувствуем, то его совсем не хочется жалеть. Он не может закончить свои шедевры. Он, как белый мраморный параллелепипед, чуть сдвинувшись с мёртвой точки, тут же либо становится обездвиженным, либо утопает в пороках и превращается в монстра. Кстати, монстром прозвали и белоснежный кусок мрамора немыслимых размеров, который Микеланджело выбрал в Карраре для своей будущей и наверняка гениальной работы, после чего загорелся идеей доставить неподъёмную глыбу в Рим.
Глыба эта тяжела так же, как и фильм Кончаловского. Повествование так перенасыщено деталями и красотой итальянских пейзажей, что становится душно и тесно. Приходится прикладывать усилия, чтобы пробираться сквозь плотный киноязык и самостоятельно, как из мрамора, высекать мысль, которая, конечно же, в картине есть.
Несмотря на то, что в новом произведении Кончаловского прослеживается возвращение к истокам, когда он был соавтором сценария «Андрея Рублёва», снятого Тарковским – тоже художник, тоже великий творец, тоже войны и борьба, тоже вера и неверие в бога – сравнивать два фильма не хочется. Всё-таки «Андрей Рублёв» прочно связан с олицетворением творческого пути Андрея Тарковского, а «Грех» в каком-то смысле является символичной автобиографией самого Кончаловского. Даже одну из муз великого художника Ренессанса, даму с горностаем, сошедшую с картины Леонардо да Винчи, играет Юлия Высоцкая – настоящая муза и жена режиссёра. Да, эгоистично, зато монументально, красиво и обезоруживающе. Глобальный вопрос только в том, каким действительно должен быть гений и художник.
В картине зритель так и не увидит ни одного законченного шедевра Микеланджело, вечно мечущегося между славой, деньгами и совершенством, которому нет предела. При этом зритель наблюдает результат огромного творческого труда Андрея Кончаловского. И где та грань между грехом быть гением и добродетелью быть художником – решать только нам самим, приняв на веру то, что и один, и другой несомненные обладатели большого таланта.
