Рецензия на «Селфи»
Владимир Богданов – известный телеведущий и писатель, в жизни которого наступает творческий кризис. Роскошная выпивка в клубах и какие-то сомнительные таблетки приводят к тому, что у Богданова развиваются психологические проблемы. Ему начинает видеться двойник – именно он появляется в телепередачах, налаживает отношения с маленькой дочкой и бывшей женой, пока настоящий Богданов оказывается на московских улицах, а после в одной из психушек. Там к герою внезапно приходит вдохновение, он пишет новую книгу, однако, узнав о рукописи Богданова, его двойник решает ею завладеть.
Фильм «Селфи» – это второй коммерческий проект Николая Хомерики, режиссёра прошлогоднего «Ледокола». Новая картина Хомерики снята по одноимённой книге Сергея Минаева, автора романа «Дyxless». Судя по всему, на волне прокатного успеха предыдущих экранизаций произведений Минаева, продюсеры запустили в производство и «Селфи», который напоминает кинематографическую дилогию «Дyxless» как концептуально, так и фактурно. Помимо героя, обеспеченного и эгоистичного Богданова, чей повседневный образ жизни – тусовки в элитных ночных клубах, секс с замужними дамочками в приватных комнатах и, вдобавок ко всему, эпидемические литры спиртного – мало чем отличается от разгульного жизненного уклада Макса в исполнении Данилы Козловского в «Дyxless», в «Селфи» узнаётся и «минаевская» социально-бытовая проблематика. Однако злободневные вопросы в фильме Хомерики подспудны и побочны – куда важнее здесь тема человеческой депрессии, разрывающей, даже разрушающей квинтэссенцию личности.
Этой личностью и является Владимир Богданов. Перспективы его жизнетворчества размыты – на пресс-конференции, где герой представляет свою книгу «Кости», журналисты утверждают, что Богданов исписался и повторяется. Впрочем, всё существование писателя будто замкнулось и сначала может показаться, что такая цикличность героя вполне устраивает, но внутреннее недовольство собой и окружающим миром то и дело мешает его обыденному удовлетворению. Правда, разве внутри Владимира живёт монстр, который в определённый момент вырывается во внешнюю среду? Наоборот, монстр – Богданов снаружи, а внутри то ли взбунтовавшаяся совесть, то ли возрождённое из пепла наитие, так называемое второе «я», из-за которого большинство писателей уличаются читателями в автобиографичности. В сущности, когда Богданов выпускает на свободу двойника, то этот двойник не просто антипод героя, он идеал, возможно, недостижимый, а потому противоестественный.
В картине Хомерики навязчивая идея двойничества передаётся зрителю разнообразными символико-изобразительными средствами: монета, зеркала, поединки по фехтованию и многое другое. Наверное, переизбыток деталей или их одержимое появление в кадре в скором времени либо надоедает, либо отвлекает от основного повествования, и без того усложнённого неожиданными поворотами событий. Требуется ли вообще столько пассажей в данном мистическом триллере, где действие само по себе быстротечно и почти не динамично? Обстоятельный во всех смыслах режиссёрский подход тем не менее упирается в идеологическое противоречие. Тогда как настоящий Богданов продолжает бухать, его двойник пьёт исключительно минеральную водичку, но в финальном монологе Богданова мы убедимся, что люди всё чаще теряют свою естественность, превращаясь в собственную копию. А если эта копия лучше тебя, то для чего нужен её прообраз? Иначе говоря, зачем стремиться быть естественным и, по логике фильма, продолжать пьянствовать, если можно вовсе не пить алкоголь? Вот только лейтмотив самосовершенствования затерялся где-то между пессимистичными и противоречивыми размышлениями героя, а следовательно, и авторов.
Представителя столичной элиты, коим является Богданов, играет (как всегда отлично) любимый многими артист Константин Хабенской. Вряд ли будет уместно сравнивать Хабенского с Козловским в контексте экранизированных персонажей Минаева, поэтому уделим внимание другому аспекту: сходству или даже близости данной роли Константина с той, что он исполнил в «Коллекторе» Красовского. Как отметил сам актёр, подобная ассоциация у зрителя возникает из-за аналогичности внутреннего мира этих двух его героев, а также жанров кинокартин. Несмотря на то, что Хабенский пытается по-разному выступать в каждой новой роли, опасения почему-то возникают. Впрочем, совсем скоро на экранах страны появится военная драма «Собибор», где Хабенский не только занимает ведущую актёрскую позицию, а ещё и впервые берётся за режиссуру, поэтому сомнения в разнохарактерности его игры или образов, скорее всего, поспешны и голословны.
Возвращаясь к «Селфи» Хомерики, всё-таки не лишним будет обратиться к социальному конфликту, позволяющему рассуждать об актуальности и фильма, и его первоисточника. Согласитесь, что наблюдать за тем, как судьба миллионера катится коту под хвост, в результате чего он оказывается в условиях нищего, – это уже давно не цепляющий сценарный ход, к тому же вызывающий сотни вопросов. Намного любопытнее в фильме звучит видоизменённая цитата философа Рене Декарта: «Меня лайкнули, значит я существую». Понимать приведённую цитату, разумеется, можно по-своему: допустим, авторы картины смотрят на способ виртуального общения либо с гордым нонконформизмом, либо с устоявшимся консерватизмом. Однако никто их за точку зрения уличать не собирается, равно как сидящий в смартфоне сутками на пролёт зритель не должен воспринимать социально-критический лейтмотив (которого, может быть, и нет) в свой адрес.
