Рецензия на «Тора: Рагнарёк»
Несмотря на то, что фильмы про скандинавского бога Тора (Крис Хемсворт) многие фанаты признают одними из худших в кинематографической вселенной Marvel, не стоит забывать, что именно благодаря зарождению этой истории на свет появился любимчик публики, родной брат Тора, антагонист по имени Локи (Том Хиддлстон), который фигурировал во многих значимых лентах франшизы. В третьей части многосерийного опуса про богов Асгарда братьям вновь придётся объединить усилия, чтобы противостоять могущественной сестре Хелле (Кейт Бланшетт), а заодно предотвратить приближающийся Рагнарёк, согласно скандинавской мифологии фактически означающий конец света.
Режиссёром «Тора: Рагнарёк» выступил новозеландец Тайка Вайтити, известный по комедии «Реальные упыри». Приобрёл ли с его приходом третий «Тор» в кои-то веки развлекательный, весёлый, легкомысленный характер? Да, приобрёл. В первой и второй картинах трилогии, снятые режиссёрами Кеннетом Брана и Аланом Тейлером соответственно, некоторые поклонники жаловались на довольно мрачную и где-то безжизненную стилистику, которая практически испарилась не столько с приходом Вайтити, сколько с развитием всего увеселительного, попкорнового коммерческого производства, в котором Marvel Studios в последние годы спец. Система возложенного на алтарь содержания взамен бессознательного зрелища работает безотказно и в новом «Торе», хотя порой доводит его до явного абсурда. Что, наверное, свойственно пустым по смыслу, но красивым по форме киноаттракционам.
Проблема в том, что вся апофеозная смехотворность фильма, строящаяся на тех или иных курьёзах, гэгах, клоунадах, беззаботных или, наоборот, пафосных диалогах, неминуемо стремится к тому самому декадансу, который превращает зрителей в ценителей безвкусицы. Воительница Валькирия неожиданно предстаёт неоднозначной алкоголичкой, падающей на ходу, а Халк в полоумного безумца, каким бы не казался, если бы не обрёл способность разговаривать: вся притягательность персонажа, его мощь, несокрушимость, стирается напрочь, когда его мыслительный процесс начинает выражаться словесно. И как бы кому не хотелось назвать «Тор: Рагнарёк» в каком-то плане по-детски смешным, звездолёт «для оргий» и туалетный юмор напрочь убивают желание.
Есть, правда, и обратная сторона медали. Пародийные выходки персонажей, их юмористические отсылки к другим героям вселенной – всё это уже не кажется глупым, а наоборот, считается неотъемлемой фишкой франшизы, как и камео Стэна Ли. Конкретно в третьей части «Тора» эпизодическая роль будет даже у Мэтта Дэймона, причём довольно комичная и неожиданная. И всё-таки в сравнении, скажем, с недавней фантастической лентой «Стражи Галактики» Джеймса Гана становится очевидным, что «Тор: Рагнарёк» удерживает весьма слабые позиции, и дело вовсе не в пресловутом комизме. В отличие от персонажей Гана, герои Вайтити, в частности их взаимоотношения, не ведут к желанному прогрессу, а сама трилогия, не лишённая мифологической скандинавской колоритности, всё-таки не имеет при себе необходимой симпатии, вроде любимчика публики Енота из тех же «Стражей галактики». Доходит до такой степени несерьёзности, что зрителям пытаются подать короткую стрижку Тора или его расколовшийся молот как кардинальное изменение, тогда как оно, по сути, незначительно.
Как-то неловко, продолжая говорить о фильме, в особенности «марвеловском», упоминать про визуальный ряд и экшн – те отличительные черты кинокомиксных блокбастеров, к которым давно не возникает нареканий. Красочно, насыщенно, детализировано – если попытаться сохранять самообладание, и не впадать в восторг, то иначе и не скажешь. Отдельно стоит отметить захватывающую батальную сцену Тора с Халком, в духе фэнтезийных гладиаторских боёв. Впрочем, «Рагнарёк», на удивление, привлекает внимание не к архаичности или норманнской религиозности, а к библейским мотивам, угадывающимся в некоторых сценах. Аллюзия на пророка Моисея, переходящего с израильтянами море в «Исходе», у Вайтити встречается в эпизоде с Хеймдаллем (Идрис Эльба), который, в статусе хранителя Асгардцев, ведёт уцелевших горожан за собой в сторону портала по небесному мосту, раскинувшемуся над большой водой. В дальнейшем угадывается и довольно распространённый в кино намёк на Ноев Ковчег, вносящий несущественный и невидимый, но всё же разлад в языческую и христианскую позицию фильма. Такая противоречивость взглядов, где иронично-аллюзивные фрески и иконопись соприкасаются с мифическими, псевдонаучными ценными артефактами, разумеется, не ведёт к абсурду, однако вызывают сомнения в целесообразности их воссоединения.
Последняя претензия не имеет значительного веса ввиду характера третьего «Тора». От него не надо требовать логических соответствий, а уж тем более взвешенной, продуманной юмористической композиции или зрелого подхода в целом. И всё-таки «Тор: Рагнарёк» – лучший в трилогии, беря в расчёт то, что сама история с Тором худшая в киновселенной Marvel Studios. Пожалуй, картина Вайтити больше всего походит на крупнобюджетную оперу, не только космическую, но и мыльную. Именно она, по всей видимости, доказывает, что долгоиграющая, но прибыльная франшиза, уже не может похвастаться былой оригинальностью и постепенно регрессирует.
