Рецензия на «Матильду»
От чего не уберегает нас сегодня ни один поход в кино? От предрассудков. Когда последний раз мы ходили на фильм, ничего о нём не зная? И часто ли мы так делаем? Трейлеры, рекламные ролики, критические статьи, впечатления близких – что-то обязательно составит наше представление о картине ещё до того, как мы купим заветный билет на сеанс. И хорошо, если вы сейчас возразите, веря в обратное. Однако в случае с «Матильдой» режиссёра Алексея Учителя воспротивиться будет нелегко, потому что та шумиха, которая сложилась вокруг фильма задолго до выхода в прокат, абсолютно точно создаёт ажиотаж лишь одними скандалами. Но данная статья не о них. Она о беспристрастности, существующей ровно столько, сколько и искушения, способные привести её в колебание.
Сложно не догадаться, что новая драматическая лента Алексея Учителя «Матильда» – о приме Мариинского театра Матильде Кшесинской, о её несчастной истории любви, а уже потом о последнем российском императоре, а точнее даже о наследнике престола, Николае Александровиче. Действие происходит на рубеже 19-20-ых веков, в эпоху кардинальных перемен, социального беспокойства, только вот произведение Учителя не имеет прямого отношения к Русской революции, которой в этом году исполняется ровно сто лет. И если кто-то приурочил выход «Матильды» к событиям 1917-ого года, то прав окажется лишь отчасти, ведь социально-политический подтекст здесь настолько неочевиден и незаметен, что уместнее сказать об его отсутствии.
Алексей Учитель, сын режиссёра-документалиста Ефима Учителя, своё творчество тоже начинал с неигрового кино. Лишь в 1995-ом на свет появляется его первая художественная картина «Мания Жизели», как ни странно, о жизни и карьере великой балерины Ольги Спесивцевой. В дальнейшем фильмография Учителя пополнится и другими историческими полотнами, например, «Дневником его жены» про писателя Ивана Бунина. «Матильда», невзирая на заверения авторов в достоверности, историческим кино почти не является, ведь историзма в нём не больше, чем, допустим, в «Дуэлянте» Алексея Мизгирёва. Дневники современников, документы, явно не существующие в открытом доступе, радикальный уход от каноничных учебных материалов, в лучшем случае вынуждают причислить новый фильм Учителя к разряду «основано на реальных событиях». Впрочем, кто ждёт достоверности в авторском кино, тот рвёт волосы на протяжении всего просмотра. А «Матильда» ¬– кино авторское, причём до такой степени, что не каждому посоветуешь. В отличие от коммерческих исторических проектов, таких как «Время первых», или менее удачный «Викинг», вопрос аутентичности не стоит столь принципиально. Да никто его бы даже не затрагивал, если бы создатели «Матильды» сами не заостряли на нём внимания.
Подлинность «Матильды» видна в её антураже: тщательно подобранных костюмах, декорациях и предметах интерьера. Может, в этом и заключается декларативная аутентичность фильма про балерину Мариинского театра? Во многом лавры чудодейственной внешней оболочки «Матильды» должны принадлежать художнику-постановщику Вере Зилинской, спроектировавшей огромную и насыщенную декорацию Успенского собора и ряд других объектов, художникам по костюмам под руководством Нади Васильевой, сшивших в совокупности 7 тысяч единиц одежды и аксессуаров, а также оператору Юрию Клименко. И действительно, съёмочный состав Алексея Учителя позволяет придать фильму элементы привлекательной роскоши, утончённой элегантности, истинной красоты, сочетающейся в рамках сюжета с яростью, ненавистью, одержимостью, неуверенностью, смятением и повиновением.
Но то уже чувства – прерогатива актёров. Именно их эмоциональное течение захлёстывает зрителя, вызывая в нём ту сильную положительную или отрицательную реакцию. Образ Матильды Кшесинской, переданной молодой польской актрисой Михалиной Ольшанска, становится центральным и самым неоднозначным. Если где и происходит путаница вследствие сценарных оплошностей, то, наверное, в противоречивой героине, действующей ни по зову сердца, ни по крику разума. Ольшанска, сочетающая в себе блистательную балетную пластику, и не менее блистательную актёрскую игру, по крайней мере, способна возмутить внимательно следящую публику поведением своей героини. Талантливая вертихвостка, но при этом ещё более одарённая танцовщица, Матильда осознанно или бессознательно овладевает сердцем его высочества, Николая II. «Ники!» — кричит она ему повсеместно, а он ей в ответ: «Маля!» Роль Николая Александровича исполнил Ларс Эйдингер, артист берлинского театра «Шаубюне». Без знаний русского языка (актёра дублировал Максим Матвеев), Эйдингер вжился в роль на свойственном ему уровне драматического мастерства. Оттого Ники, будучи, как сообщает история, и без того излишне чувствительным молодым человеком, превратился в «Матильде» слабохарактерного идеалиста. Помимо Эйдингера из «Шаубюне» привлекались и другие артисты: Луиза Вольфрам, играющая невесту Николая Александру Фёдоровну, а также сам руководитель театра Томас Остермайер.
Но помимо иностранных исполнителей, Учитель взял в этакую труппу и отечественных звёзд, таких как Данила Козловский и Евгений Миронов. Их вымышленные персонажи позволяют посмотреть на привычных актёров с абсолютно иного ракурса , временами своеобразно комичного. Сложно сказать, приобрела или потеряла картина национальный дух, вобрав в себя столько иностранных артистов. Хотя, романовской эпохе это вполне было свойственно. А прилюдные любовные интриги будущего императора с балериной не свойственны ничуть. Мелодраматичные эксцессы, перечёркивающие напрочь нравственное содержимое произведения, эпатажность, нескрываемое влечение друг к другу – либо огромный минус, либо очень рискованное авторское видение, не порочащее, но и не вызывающее одобрения. В какой-то момент конфликт любовных линий, сравнимый с интрижками гувернанток, а не с романом царской семьи, перестаёт быть пылким для зрителя, и становится донельзя смешным. И вот уже невеста Александра Фёдоровна крадётся сзади к Кшесинской с иголкой, чтобы уколоть и наполнить маленькую пробирку её кровью, а затем отнести немецкому учёному, который предскажет судьбу соперницы.
Не замечаешь, как после такого сексуального сумбура происходит долгожданная коронация Николая, а за ней вершится история последнего российского императора. Наступает Кровавое воскресенье, тысячи трупов взгромождают на телеги, а беспомощный Ники на пьедестале зажигает фитиль, чтоб затем, встав на колени, креститься, глядя на салют, только уже не в честь коронации, а в честь траура. Вот он – потерянный лейтмотив Учителя, отдавшего предпочтение всепоглощающей любви. Вот она – революция.
