Cyberpunks (Not) Dead: рассуждение о жанре

В конце прошлого года Ридли Скотт анонсировал продолжение культовой научно-фантастической франшизы «Бегущий по лезвию», сообщив, что выступит продюсером десятисерийного спин-оффа, к которому, кстати, уже написан сценарий. В нашем материале вспоминаем, чем был киберпанк до того, как стал пародией на самого себя.

Текст: Елизавета Клеймёнова

Современное понятие киберпанка, как правило, строится на одном из четырёх представлений об этом жанре: а) это что-то мрачное про будущее, технологии и войну человечества с искусственным интеллектом; б) это про то, как хакеры-наркоманы играют в видеоигры и борются с капитализмом за справедливость; в) это тот фильм, где Харрисон Форд кого-то убивает, а потом его самого пытаются убить, а потом то же самое происходит с Райаном Гослингом, только в других декорациях; г) это что-то красивое и динамичное про людей в чёрных латексных костюмах на зелёном фоне. К киберпанку относят множество разных фильмов — от «Акиры» до «Начала» Кристофера Нолана, — хотя, по сути, их объединяет лишь наличие некой альтернативной реальности и фантазия на тему сложных технологий, дополняющих человеческое сознание. Ещё в 90-х жанр утратил идейную основу и превратился в набор универсальных художественных приёмов, оказавшись прочно закреплённым в своём историческом контексте и потому не пережив смены поколений.

Истоки жанра

Киберпанк оформился в 80-е как поджанр научно-фантастической литературы и, соответственно, как реакция прогрессивно настроенных людей на изменения, происходившие в американском обществе. Пока власти вели Холодную войну с другим далёким государством, на улицах страны обнаруживали себя последствия нефтяного кризиса, поразившего американцев в предыдущем десятилетии: безработица и рост числа бездомных, криминализация бедных районов и увеличившийся оборот наркотиков. Вместе с тем продолжалась медиатизация городской среды, вызванная активной интеграцией СМИ в важнейшие общественно-политические процессы, крупные корпорации всё агрессивнее вторгались в быт среднего класса, а бизнес, наблюдая за активным распространением компьютеров — «ЛСД восьмидесятых», — наслаждался экстатическим ощущением наступившего будущего.



Авторы, работавшие в жанре киберпанка, — Брюс Стерлинг, Уильям Гибсон, Пэт Кадиган — во многом ориентировались на литературную традицию постмодернистов и опыт культурной революции 60-х, а потому идеи упадничества, протеста, отказа от традиционных ценностей составляют смысловое ядро их произведений. На стилистическом уровне преемственность киберпанка прошлым эпохам обнаруживается в мрачной атмосфере психоневроза и эмоционального истощения, а также в использовании иронии и интертекста как главных художественных методов. В отличие от утопических миров фантастов-гуманистов киберпанк вовсе не был ориентирован на будущее, и уж тем более, никогда не страдал технологической эйфорией. «High tech, low life» — таков главный принцип этого жанра. Его авторы не бежали в мир приятных грёз от болезненных противоречий современности — они создавали альтернативное настоящее, которое порой было реалистичнее, чем привычный образ действительности, подаренный капитализмом.

Сеттинг

Типичное для произведений киберпанка место действия — город будущего, часто похожий на Токио. Летающие машины, сплошная стена небоскрёбов, интерактивная реклама и автоматизированные роботы заполняют собой всё физическое и духовное пространство людей. Жизнь здесь устроена по принципу интеграции: культур и религиозных конфессий друг в друга, искусственного интеллекта и виртуальной реальности — в материальную действительность. При этом каждая гиперреальность вращается вокруг преобладающей в ней технологии, за счёт которой существуют все обитатели глобального мегаполиса. В «Джонни-мнемонике», например, это виртуальная информационная сеть (интернет, проще говоря), через которую осмысляются проблемы искренности и коммуникации. Соответственно, трансформация человеческих тела и психики под влиянием новых технологий составляют событийность киберпанковских произведений.

Все виды социальных отношений в киберпанке определяются капиталистическими ценностями. Новой валютой в такой реальности становятся биологические ресурсы: еда, вода, человеческое тело, — или атрибуты уникальной личности: разум, идентичность, воспоминания. Несмотря на мультикультурализм и глобализацию, жители мегаполиса остаются отчуждёнными одиночками. Несмотря на урбанизацию и диджитализацию, они лишены большинтсва базовых прав и возможностей.



И визуально, и функционально мир можно разделить на два пространства: верхнее («поднебесное») — для правящих элит, нижнее — для всех остальных, то есть для 99% населения Земли. В первом пространстве — светлых просторных залах с роскошными, но минималистичными интерьерами — происходят высшие интеллектуальные процессы и свершается акт Творчества, изобретения новой технологии. Например, можно вспомнить бесконечные стерильные комнаты в штаб-квартире Ниандера Уоллеса, создателя репликантов из «Бегущего по лезвию 2049». Здесь же осуществляется управление низшими слоями с помощью информационного оружия, тотальной слежки и контроля всех сфер жизни, подмены духовных ценностей материальными, развития у людей зависимости — от товаров и услуг, наркотических веществ, различных модификаторов сознания или симуляторов чувственного опыта. Второе пространство — это перенаселённый город, который физически ограничивает свободу передвижения и психологически — свободу воли. В условиях социального расслоения, упадка культуры и всеобъемлющей регламентированности ценность человеческой жизни измеряется в деньгах от продажи органов, зато смерть становится бесценной.

Стиль

В киберпанке идея антигуманизма существует не сама по себе, но в сопряжении с ощущением изобилия — материального, информационного, перцептивного. Как следствие, отличительной чертой этого жанра в кино, помимо мрачной давящей атмосферы и обилия криминальных сюжетов, становится визионерство. Гипертрофированные и сюрреалистичные образы населяют сознание людей и, сталкиваясь с интерактивной, но непроницаемой реальностью, с новой силой бьют по их психике. Внешний мир героев — это сконструированное из чёрных и грязно-серых цветов пространство, минималистичный дизайн гаджетов и отталкивающая физиологичность насилия, детализированность механизмов и условность городского ландшафта; при этом их внутренний мир определяется экзистенциальной потерянностью, постоянным эмоциональным надрывом, психоделической смесью экстаза и ужаса.



Персонаж

По словам Брюса Стерлинга, автора программного киберпанк-сочинения «Зеркальные очки», персонаж новой гиперреальности — это гибрид хакера и рокера, двух «поп-культурных пророков 80-х». Иначе говоря, это герой-верификатор, который обнаруживает ошибку в программном коде, фальшь в музыке и лозунгах, искусственность тоталитарной системы. Однако едва ли можно назвать его деятельным идеологом или последовательным революционером.

Как правило, в начале истории ведущий персонаж не особо примечателен: он хорошо ориентируется в своём мире, знает, что к чему, даже имеет кое-какую власть над социально ущербными и более беззащитными. Он искренне верит в значимость своей работы и в ценности своей организации. Иногда ему не чужды и черты антигероя. Однако вскоре происходит нечто, что в один момент переворачивает его жизнь: чья-то злая воля выбрасывает его из автоматизированной среды, из области привычного, даже рационального, выбрасывает за пределы инструкций и Закона; он вдруг оказывается врагом той системы, которая его породила и воспитала. Неожиданно для себя герой оказывается в унизительном положении обвиняемого, преступника. Теперь он вынужден бежать и прятаться, чтобы выжить. Безумный страх, инстинкт самосохранения и абсолютная растерянность — это всё, что оставляет ему Создатель и Закон в награду за его веру и преданную службу.

Вместе с разрушением прежнего мира и иллюзий герой теряет ту единственную опору, которая поддерживала его психику в изменчивой виртуальной среде, — уверенность в завтрашнем дне. Острое ощущение потерянности, страх перед будущем составляют основу киберпанка как жанра. Его типический герой — это человек, потерявший себя, человек на грани, чьим тайным врагом оказывается вся тоталитарная система, весь прежний мир. Жизнь такого персонажа представляет собой постоянную борьбу за существование.



Несмотря на то, что в центре сюжета герой оказывается не по своей воле, на его месте мог оказаться далеко не каждый. Бегство от суда и наказания по Закону — это не просто отчаянная попытка избежать смерти, это бунт против самой системы, против диктата её морали. У героя отняли всё: цель, смысл, близких, время. Он мог бы закончить жизнь самоубийством, не мучиться утратой и вечным преследованием, но признать тем самым идеологическую победу системы. Он же избирает другой путь — путь сотворения собственных цели и смысла. Решая действовать самостоятельно, герой в этом действии впервые обретает свободу воли, впервые познаёт личную ответственность, открывает в себе чувственность. Его борьба обречена, но она же становится его необходимостью. Вернуться к старой жизни нет возможности, ведь герой изменился, он уже не тот, кем был в начале.

Так а что смотреть-то?

При всей неопределённости жанровых границ киберпанка в кино можно выделить несколько фильмов, которые так или иначе наследуют его основным концептуальным или эстетическим принципам:

1. Бегущий по лезвию (1982, 2017)
   
2. Робокоп (1987, 1990, 1993)
   
3. Газонокосильщик (1992, 1996)
   
4. Джонни-мнемоник (1995)
   
5. Призрак в доспехах (1995, 2004)
   
6. Нирвана (1997)
   
7. Матрица (1999, 2003)
   
8. Особое мнение (2002)
   
9. Апгрейд (2018)
   
10. Любовь, смерть и роботы (2019)